Один день в Гууд-Йорке

Ветер поднимал клубы серой пыли вверх, заставляя местных жителей и редких путников носить широкие шарфы или марлевые повязки, защищающие от зловонного запаха и гари.

Одинокие путники, что плетутся по безжизненной тропе потрескавшегося асфальта, проходят через ворота славного города Гууд-Йорк и редко задерживаются больше чем на одну ночь. Мало что может заставить тут задержаться нормального человека. Вот и я, когда только прошел мимо высоких ворот и вывески “Добро пожаловать в Гууд-Йорк” первым делом натянул шарф до уровня глаз. 

В городке на тысячу человек с низенькими покосившимися домиками был бар-гостиница для ночевки, отделение полиции с тремя законниками и большой белый дом местного “губернатора” – как его тут называли. В моих родных местах их звали проще - "бандитами", но моя родина за тысячи километров и десятки лет от этого богом забытого места.

- Здравствуйте мистер. – обратился ко мне звонкий голос парнишки лет десяти. – Могу показать все достопримечательности нашего города, мистер. – Мальчик сильно картавил при произношении буквы "Р", что делало слово “мистер” еще более нелепым, если подумать об этом месте и моём внешнем виде.

- Спасибо пацан, я и так прекрасно вижу все ваши, так называемые, достопримечательности. – Сказал я и подкинул медяк в воздух, парнишка схватил его проворным движением и побежал по своим делам.

Хоть мне и следовало сразу идти к губернатору Олдрижу, я решил оглядеться и зайти в местный бар. Откатная дверь отодвинулась при моем появлении в сторону и из стены выехал телеметрический датчик сканирования. Проверив меня на предмет мутаций и арестов, монитор выдал приветственную надпись, а над потолком загорелась зеленая лампочка. Передо мной распахнулась последняя дверь. 

Бар был темный, его стены украшали головы диких животных, а также любителей выпить и не заплатить за свой досуг. В центре бара работала проекция чернокожей танцовщицы с двумя клинками, которыми она ловко размахивала, обрезая лямку за лямкой своей виртуальной одежды, оголяя несуществующую грудь. 

С потолка стекала фосфоресцирующая жидкость, напоминающая растущие корни дерева “наоборот”. Она  освещала бар, столики и лица посетителей. 

Я прошел в угол и сел за стол-параллелепипед лицом к двери. В появившемся над столом интерфейсе сделал заказ и, наконец, смог осмотреть лица посетителей повнимательнее.

Судя по стоптанным каблукам и пыльной одежде, за соседним столиком сидели два искателя приключений и легких денег и о чем-то оживленно спорили. 

За большим столом-трапецией сидела семья из трёх человек: отец, мать и молодая девушка. На отце был кожаный цилиндр, обут он был в дорогие новые ботинки. Голову его жены украшал голубой чепчик, а плечи укрывала расписная шаль.

На девушке же было накинуто шелковое чёрное платье, а стройные ножки украшали коричневые батильоны на агрессивной шнуровке. Её ярко-красные губы  в совокупности с длинными чёрными волосами, делали из неё красавицу даже по меркам Олд-Хемптона, не говоря уже о Гууд-Йорке. 

Еще дальше сидел высокий и худой человек с растрёпанными волосами, губы его подергивались, а пальцы перебирали видимый только ему предмет. 

Заказ наконец появился на столе обычным образом, то есть, выскользнув из-под стола, а интерфейс выдал информацию о граммах, содержании белков и углеводов в блюде. Передо мной лежал прожаренный кусок двуглавого красного брамина в горчице и с мёдом. Я отрезал кусок мяса и положил на язык. - "Теперь можно было и послушать окружающих". - Подумал я.

За ближайшим столиком довольно громко шептались:

 - Дело верное, Тим. Там никого не будет. Это как отнять конфету у ребенка: подпилим ограду, жахнем из фазера в воздух и стадо само разбежится.

-Ты уверен? В прошлый раз Уолта подстрелили. Я не хочу видеть такую же дыру в своей груди.

-Уолт был придурком, не забывай. Он сам виноват, что не проверил того старика.

"Не интересно, решил я и прислушался к столу-трапеции:

 - Олдридж богат, вспомни как ты сидела маленькая у него на коленях и говорила, что любишь его, – Увещевал отец свою дочь. – И не забывай, все те подарки, что он сделал тебе и твоему отцу. Выйти за него - Это самая малая благодарность, что мы можем сделать для нашего губернатора!

- Отец, я его любила как дети любят Санту, но я выросла, и я не корова, чтобы меня можно было вот так отдать этому старику. Я могу уехать куда угодно с Джеком, он любит меня! – протестовала девушка.

- Джек - глупец и беден,  – Вступила в дискуссию мать. – Если ты уедешь, ты хоть представляешь, что будет с нами? Что будет с твоим несчастным отцом?

"Понятно"- вздохнул я и прислушался к последнему посетителю, но он сидел далеко, да и говорить ему было не с кем. Конечно, иногда с его стороны доносились звуки скрежета от соприкосновения его ногтей и стола, но меня он не сильно отвлекал, и я быстро закончил свой обед.

Выйдя из бара, я снова накинул свой потрёпанный  шарф повыше, закрыл свои нос и рот от ужасного запаха и пыли. Теперь можно навестить и губернатора, посмотрим, что за работку мне решил подкинуть этот старый проходимец.

Продолжение следует…

Только хорошие сны

Себякин был менеджером среднего звена уже несколько лет, в пролетающих мимо днях и годах, он видел торжество бесполезного над полезным. А свою работу воспринимал, как наименьшее зло, так как никогда ничего полезного не делал, но и бесполезное всячески порицал на своём примере показывая, как это плохо.

 

По утрам Себякин выкидывал из окна мусор, умывался ржавой водой из-под крана, снимал с балкона рубашку и штаны, которые вывешивал на ночь проветриться, брился в десятый раз одноразовой бритвой фирмы biс, принимал оставшиеся со вчера наркотикосодержащие и шел на работу с хорошим настроением.

В разговорах с коллегами Себякин был вежлив, но если Себякин не мог найти нужных слов в споре с коллегой, то мог и плюнуть в лицо. За что Себякина на работе не очень любили и часто жаловались директору.

Директор пару раз вызывал Себякина по таким инцидентам, просил рассказать о том, что произошло, делился наркотикосодержащими с Себякиным, после чего долго с ним вместе смеялся. 

Когда Себякин закрывал за собой дверь и шел между столов сотрудников к лифтам, то всячески пугался шипения, раздающегося из-под разных столов коллег и даже иногда брал с собой китайский колокольчик, звук которого отпугивал змей, а также души лучших сотрудников компании, фотографии которых висели на стене почёта.

Подойдя к лифтам, перед Себякиным вставал вопрос, нырять с аквалангом или же совершить пять сотен шагов по ступеням храма Шакьямуни и выбирал путь из ступеней, так как в последний раз сильно обжёгся, когда его коснулась морская медуза. Путь по ступеням хоть и был куда дольше, но на них лежало благословение просвещённых, а также противоскользящая резина.

Работал Себякин самоотверженно. Распечатывал договора и не читая давал на съедение большой белой собаке по кличке “шредер”, на встречах с клиентами, пожимал их чёрные щупальца руками, угощал наркотикосодержащими булочки с маком, ожидая когда щупальца клиентов станут фиолетовыми. Когда это происходило Себякин расслаблялся, спускался с люстры и шел по правой стенке до двери с надписью – туалет.

Туалет был для Себякина всегда неожиданностью, там можно было встретить кого угодно, найти что угодно и даже потерять своё третье Я. Когда это произошло в последний раз, третье Я пришло домой только поздней ночью в окружении пьяных женщин. Себякин в то утро еще больше убедился в бесполезности бытия и подлости реальной действительности, когда белокурая гурия обернулась его не молодой соседкой с третьего этажа, на голову которой Себякин всегда мечтал выкинуть мусор.

Вот и сегодня Себякин войдя в туалет, и приняв наркотикосодержащее услышал голос Сирен, который манил его заглянуть в бачёк унитаза, но Себякин не был дураком и заткнув уши оседлал верхом морского конька, от которого пахло яблоками. С криками выехал из туалета и промчался трусцой по коридору.

Ближе к концу рабочего дня Себякин грустнел, наркотикосодержащее расщеплялось в крови окончательно и ему становилось неуютно. Солнечные зайчики сменялись длинными тенями от фикусов, удары каблуков по кафелю не давали уснуть, а из монитора начинала выглядывать чёрная фигура.

Чёрную фигуру Себякин боялся и сразу же выключал монитор, продолжая при этом распечатывать акты и договора, которые потом скармливались большой белой собаке.

- Хороший шредер. – Приговаривал Себякин и нежно гладил собаку по голове.

Так продолжалось изо дня в день, но друзей почему-то у Себякина не было, во многом из-за этого после работы Себякин шел в ближайшую пивнушку или же парк, где угощал наркотикосодержащими бамбукового медведя и пел с ним песни группы Ленинград.

Придя домой Себякин раздевался, вешал свою одежду на балкон, устраивался в углу потолка своей комнаты и видел только хорошие сны…